КОМУ НАРЫШКИН ПРИВЕЗ ИЗ США ЧЕРНУЮ МЕТКУ

Визит сразу трех руководителей спецслужб России в США, причем один из этих руководителей – Сергей Нарышкин – находится под санкциями и ему запрещен въезд в Штаты, вызвал сразу много вопросов. Хотя официально он был прикрыт стандартной формулировкой консультаций по вопросу борьбы с терроризмом, поездку связывают с опубликованным “кремлевским докладом”, пишет https://www.infox.ru/opinion/253/nesmiyn/193519-zacem-naryskin-edet-v-ssa?utm_source=infox.sg

Возможен вариант, что через высших руководителей секретных служб до российского руководства могли донести секретную часть “доклада”, во всяком случае, ту часть, которую было решено негласно, но приоткрыть. Поэтому и главные разведчики – чтобы они не напрягали свою резидентуру, не создавали ненужный ажиотаж и конфликтные ситуации в и без того непростой обстановке. Заодно им могли передать на словах то, что в “докладе” является недокументированной частью.

С другой стороны, официальное объяснение визита тоже может иметь под собой определенную почву.

“Борьба с международным терроризмом” в реальности – это, безусловно, чистой воды фейк. Формула, изобретенная Бушем-младшим (либо кем-то из его окружения) для прикрытия других, более насущных, планов. Кто знал Аль-Кайеду и Бен Ладена до того, как с ними стали беспощадно бороться? В начале нулевых годов, когда эта формула только была востребована американцами, наша пропаганда вовсю издевалась и разоблачала этот фейк, но когда потребовалось объяснить чисто империалистическое вторжение в Сирию – его безо всякой рефлексии достали и использовали уже в России.

Давно известно, что ничто так не способствует росту терроризма, чем борьба с ним, причем здесь зависимость прямая, и рост террористической активности является скорее следствием борьбы с ним, чем наоборот. Уже поэтому для реального падения темпов ее роста нужно всего лишь перестать так отчаянно бороться с терроризмом (в особенности за пределами своих стран), и всем сразу станет гораздо легче.

Уже поэтому консультации по борьбе, да еще на самом высоком уровне, могут иметь смысл только в одном случае: если решая свои сугубо империалистические задачи, борцы с терроризмом настолько близко и настолько конфликтно соприкоснули свои интересы, что нужно каким-то образом согласовать их во избежание реального столкновения.

Две войны, которые ведет Россия – это запаздывающая реакция на американскую повестку борьбы за европейский рынок газа. В сущности, Россия, как и все “традиционные” производители углеводородов, прошляпила сланцевую революцию и сообразила, что что-то идет не так, когда катастрофа на нефтяном рынке стала реальностью. Пять благословенных лет высоких цен на нефть, учитывая “бумажность” рынка нефти и способность США манипулировать им, затмили глаза не только путинской клике, но и разным шейхам и команданте, которые решили, что это теперь навсегда (достаточно вспомнить, как Миллер грозил довести капитализацию Газпрома до триллиона долларов). В реальности США таким образом профинансировали самую сложную часть своего сланцевого проекта, дав возможность ему стать на ноги и пройти наиболее проблемный период начального роста.

Теперь Штаты в преддверии сдвига в мировом энергобалансе сбрасывают свои углеводороды, принудительно замороженные в стратегических запасах, рассчитывая получить за них максимально возможную цену. Переизбыток предложения на рынке сам по себе давит на него, а в условиях накапливания изменений в структуре энергобаланса новые виды энергии дополнительно сужают спрос на углеводороды. Логично, что борьба за рынки приобретает столь ожесточенный характер. К счастью, Россия практически не представлена на китайском рынке, за который США ведут борьбу с Катаром и Австралией, а то Путин бы воевал уже еще в две-три войны еще и на Дальнем Востоке.

Все это – догоняющая и запаздывающая стратегия, и конфликтность ее растет по мере успехов США в борьбе за рынки Европы и Китая. Поэтому противоречия растут, путинская камарилья очевидно ощущает приближающуюся катастрофу в условиях, когда она всё поставила на разграбление природных богатств страны. И вдруг оказывается, что стратегия терпит крах. Естественно, что в таких условиях возможны срывы, вплоть до обычных человеческих – поэтому Штаты вынуждены учитывать и психологические аспекты борьбы и конфликта.

В общем, никаким “международным терроризмом” здесь и близко не пахнет, все проще и банальнее, хотя и значительно опасней. Поэтому до потенциальной жертвы нужно с одной стороны, доводить необходимую для ее успокоения информацию, с другой – согласовывать наиболее конфликтные и потенциально опасные моменты, способные сорвать вполне планомерный процесс в что-то неконтролируемое.

Собственно, визит российских главразведчиков в США вполне мог быть связан и с этим моментом. Война в ее вполне горячем варианте никому не нужна, тем более, что и без нее у США получается все очень даже неплохо. Но “кремлевский доклад”, как элемент идущей борьбы за рынки и фактор существующих конфликтных отношений, тоже мог быть предметом общения руководителей наших и американских спецслужб.